Сегодня состоится показ фильма о потерянном рок-н-ролле Камбоджи

18 декабря, в пятницу, в рамках показов от KyivMusicFilm‬ в Кинопанораме в 20.00 продемонстрируют фильм “Don’t Think I’ve Forgotten: Cambodian Lost Rock & Roll” документалиста Джона Пироззи.

Джон исследовал историю музыкальной сцены Камбоджи прошлого столетия и доказал, что фразу “Музыка – душа нации” точно придумали те, кто знаком с музыкой Камбоджи.

«Мы были как чистый лист бумаги. Когда они говорили нам петь, мы пели» — рассказывает выжившая во время геноцида певица про жизнь, при режиме красных кхмеров в Камбодже. «Don’t Think I’ve Forgotten» — это фильм с завораживающими интервью о камбоджийской потерянной эре психоделического рок-н-ролла. Фильм Пироззи — это обожание музыки, которой не было суждено выйти на международную арену, а, с другой стороны, методичный и трезвый анализ обстоятельств, которые привели к упадку. Обо все этом рассказывается в интервью с выжившими артистами в перемешку с концертными съемками, обложками альбомов и яркими выступлениями.

Что сначала кажется очевидным в фильме, вскоре превращается в его изюминку: журналистское расследование с личными отношениями между артистами, которые выложены на карту последствий лет в агонии после переворота.

Среди 1,7 миллионов, убитых режимом, были легендарные музыканты Sinn Sisamouth и Ros Sereysothea, которые просто исчезли в лагерях смерти; их альбомы и фильмы были разрушены в попытке стереть постколониальное наследство страны. Сцена была разрушена, их друзья и коллеги были сосланы в трудовые лагеря, представляя себя фермерами или рабочими. Немногие из ветеранов выжили и рассказывают историю в фильме, а музыка, уже при своих правах, показывает трагичную поэтику.

Далее –  интервью Джона Пироззи для BOMB Magazine:

Стив Макферлейн (журналист) Вы бы могли рассказать больше о подготовительной работе? Наверняка, Вы потратили много времени договариваясь о интервью, хотя было много архивных съемок. Это было одно долгое путешествие или несколько коротких?

Джон Пироззи Мне приходилось много раз ходить туда-сюда, потому что до этого настоящего исследования на тему истории музыки в Камбодже не было. Мне приходилось собирать историю музыкальной сцены просто из неоткуда. У меня были имена двух певиц и все. Все кончилось тем, что мы сняли около 80 интервью в четырех странах. Важный момент в этой музыке в том, что она очень разнообразная. Есть очень много разных стилей. Это была достаточно обширная сцена и мне было важно показать эту идею в фильме.

Это заняло много времени, потому что было вовлечено много людей и их воспоминаний. Важно помнить, что это люди, которые через многое прошли. Им не один раз пришлось менять свою идентичность потому что при режиме красных кхмеров они были вынуждены прятаться и быть кем-то другим. Потом, когда они вернулись в Пномпень после режима, они начали свою жизнь с самого начала. Вся страна была разрушена. Мы старались отыскать информацию о том, что было в их жизни до начала войны. Было очень много слоев, через которые мы прорывались к главному.

СМ Когда кто-то сидит перед камерой и Вы говорите с ними о болезненных для них событиях и о том, как их жизнь выглядела до этого всего — это сложно? Или это все происходит само собой? Наверное, это часы разговоров…

ДП Мне кажется, это приятно для них. Такого, чтобы они не хотели об этом говорить, практически не было. Но, что касается воспоминаний, потребовалось некоторе время, чтобы отыскать их. У меня было совсем мало информации, поэтому мне было сложно направлять рассказы героев. Чем больше информации я собирал и чем больше они понимали, что я имею представление о людях в музыкальной сцене Камбоджи, тем больше люди, которых я опрашивал, хотели мне помочь. Когда кто-то берет интервью и не имеет  ни малейшего понятия о его теме, взаимодействие и диалог очень усложняются. Поэтому, интервью с каждым разом становились все лучше и лучше — мы собирали имена, названия групп и кто были все эти люди.

До меня не было ни одного исследования. Никто не не писал на эту тему. Не было ни книг, ни фильмов, ни статей в журналах. Было не от чего отталкиваться. Мне пришлось начинать все с самого начала. Много интервью так и не попали в фильм. Наверное, вся первая дюжина. В целом, было около 80 интервью, из них использовано только 29. Оживлять в памяти события помогали и мы, когда уже собралось достаточно информации, которой мы могли направлять наших собеседников.

СМ Недавно я рассказал, что работаю над этот статьей своему другу из Камбоджи; ему двадцать с чем-то лет, но он вырос на записях Sinn Sisamouth и Ros Sereysothea. Это музыка, которая была популярна только прошлом или что-то в роде классики? Ее до сих пор многие слушают в Камбодже или только те, кто жил в то время?

ДП Мне кажется, что музыка там повсюду, хотя они совсем мало знают о людях, которые ее создают и о влиянии, которое было на них оказано. Историю музыки не знают совсем. Но, что касается самой музыки — люди знают все песни и все слова. Даже молодежь знает их, но, конечно, они сейчас развивают свою собственную сцену. То есть это считается музыка более старого поколения, хотя она до сих пор много где звучит — из машин, в магазинах. Она сама не была забыта — были забыты детали. Детали и ее история были практически утрачены. Мне кажется, было очень важно проделать всю работу, которую мы сделали именно в это время, потому что очевидцы уже довольно пожилые люди. Их, на самом деле, осталось не так много. Надеемся, что они еще долго проживут, но воспоминания стираются, поэтому время исследования сыграло очень важную роль.

СМ Много ли было моментов, которые пришлось вырезать из фильма, чтобы уложиться в хронометраж? Большая ли разница между финальной версией и черновыми вариантами монтажа?

ДП Было много певцов и групп и мы не могли вместить всех по ряду причин. Получилось бы слишком много информации, которую людям нужно было бы усвоить, а я хотел, чтобы история страны вписывалась в личные истории. Это не строго музыкальный документальный фильм, это так же исторический обзор современной Камбоджи. Много архивных материалов были утеряны — были важные люди, о которых почти ничего не осталось. Очень сложно включить их в фильм, если о них не осталось ни записей, ни фотографий. Они стали просто именем, которое ты упоминаешь. Тем не менее, в фильме много персонажей и я действительно хотел показать все разнообразие сцены. Нам пришлось выстраивать историю из того, что у нас было и делать ее понятной. Мне кажется, в фильме довольно много информации. Надеюсь, не слишком много. Многие люди говорили мне, что им понравилось пересматривать фильм, потому что в нем столько всего!

СМ Я его смотрел только один раз, но охотно верю! В головах многих людей режим красных кхемров и война — это те образы, которые очень связанны с Камбоджей, такие стереотипы о ней. И когда я смотрел фильм, где-то на 45 минуте я посмотрел на часы и подумал: ого, красные кхмеры-то еще почти и не вспоминались! Я боялся, что фильм будет о массовых убийствах, деспотии, репрессиях. В нем это вроде бы и показано, но вроде бы и нет. Все укоренилось в опыт героев фильма. К этому ли Вы стремились, создавая картину?

ДП О да, в монтажной комнате все очень долго осмысливалось. Я провел кучу времени размышляя об этом всем, даже о том, как изображено насилие в картинах, которые мы использовали. О том, как изображена эра красных кхмеров.. я знал, что это длинная история, тяжелая и темная. Она может испортить историю очень легко. Мы всегда старались придерживаться рассказа сквозь музыкальную призму. В начале фильма было сложно работать с историческими моментами, потому что они имели мало общего с музыкантами. Но когда пришла гражданская война и случился переворот, жизни музыкантов стали очень связанными с политической стороной истории.

СМ Я понимаю, что было огромное количество архивных материалов. Можете рассказать больше о том, как Вы их находили, откуда они взялись? Было это просто или сложно найти их, были ли они в свободном доступе?

ДП Когда я всё это начал, все, кто хоть что-то знали о Камбодже, работали в Камбодже или были камбоджийцами, все говорили «Ты ничего не найдешь, все было разрушено».

Первый раз я поехал в Пномпень в 2001 году, тогда мы еще работали над другой картиной. Будучи там, я увидел, что Пномпень вполне современный город. Там есть своя архитектура, которая была очень своеобразной и интересной. Посмотрел — а она называется архитектурой новых кхмеров. Все эти здания были пустые и заброшенные, но следы оживленности были совсем свежими. То, о чем мы рассказываем, было не так уж и давно — всего-то около 30 лет назад.

Меня это безумно впечатлило и мне было интересно что же все-таки произошло. Я начал много читать, читал Сайдшоу и книги Девида Чендлера. Мы провели там три с половиной месяца, снимая фильм. Как это было? Все говорили, что Пномпень был таким прекрасным местом до войны — волшебным, мирным. Это был рай с великолепной музыкой. Но я ничего не мог найти. Не мог найти даже книгу или фотографии о том, что они рассказывали. Это превратилось в такую большую тайну, загадку. Я подумал, хм, как же это возможно? Потом услышал музыку, какая она разнообразная и подумал: «Тут, должно быть, сильная музыкальная сцена». Я начал с нуля и потихоньку разыскивал материал. Это был крошечный шаг на огромном пути.

Первой серьезной сложностью стало использование фильмов Короля. Оказалось, что он был настоящим режиссером в шестидесятых и делал фильмы стиле Болливуда, где, конечно, снималось много музыкантов. Во время режима кхмеров все негативы вывезли из страны, а кассеты, которые мне показывали, были ужасного качества. Тогда в кинодепартаменте ответственная за копии женщина сказала, что мне нужно написать Королю или поехать с личным визитом в королевский дворец. Это было что-то вроде «Хах, удачи, увидимся!». К счастью, я знал человека в американском правительстве, который оказался знаком с Королем. Они начали переписку: он написал Королю, что мы делаем этот проект и попросил использовать его фильмы, и через несколько дней получили положительный ответ, подписанный самим Королем! И когда я вернулся в кинодепартамент с этим письмом, женщина чуть не упала! Она не могла поверить, что мы получили это разрешение. Это открыло нам многие двери.

СМ Восхитительно!

ДП Но даже тогда, чтобы достать качественные копии этих фильмов, мне пришлось ехать в Париж. Тогда меня никто не спонсировал, я делал все на собственные деньги, хотя их было очень мало. Но все как-то складывалось, я получал фотографии и архивные материалы то от одних людей, то от других. Много материалов предоставил Национальный Аудиовизуальный Институт во Франции. Все это и обложки альбомов было нашей основой — мы пытались придать им чувство места и времени, потому что они просто великолепны, особенно цвета и графический дизайн.