Braii: “Мы сознательно хотели потертости и сырости в песнях”

Группа Braii появилась в этом году и быстро обратила на себя внимание музыкальной тусовки. Томный женский вокал, размытые образы, легкий дух пост-панка. Дебютный мини-альбом City Of Nothing звучал достаточно необычно и свежо, чтобы привлечь меломанов.

Во главе команды – Оксана Брызгалова, в прошлом эстрадная певица, а сейчас – руководительница и основательница студии ISTOK. Мы раньше уже общались с Оксаной о студии. Теперь пришло время поговорить и о группе.

Как дела?

Отлично. Но время перед релизом всегда не очень простое (интервью незадолго до выхода EP – прим.). Есть много тонкостей, которые не хотелось бы упустить. Как в музыкальном плане, так и с точки зрения того, чтобы эту музыку могло услышать большее количество людей.

Расскажи о своих музыкантах.

Сначала я познакомилась с Андреем (гитаристом), а потом – с Инной (бас-гитаристка). С Андреем мы начали что-то пробовать и играть много лет назад. Но так случилось, что это никогда ничем не заканчивалось. Находилась тысяча причин, чтобы не довести это до конца.

Потом мы познакомились с Инной. Она тогда жила в Одессе. Я помню в один момент я просто позвонила ей и сказала: “Хочешь или нет, но ты переезжаешь в Киев. И мы доводим это все до конца”. Собралось много песен и появилось четкое понимание того как мы хотим звучать.

Когда мы начали репетировать, мы вспомнили о том, что у нас есть студия. Мы спустились вниз ко звукорежиссеру и Леша Кривошеев сказал “Хорошо, я стану саунд-продюсером вашего альбома”. И мы за две недели записали семь песен. Мы жили вместе, ели, спали, думали, смотрели фильмы. Самой последней к нам подтянулась Аня и стала частью ритм-секции.

Ты раньше была на сцене, но долгое время не выступала. Почему ты решила вернуться?

Я решила вернуться не просто как исполнитель. Сначала была студия. Этот проект был рожден для альтернативной музыки. Когда ты в этом варишься, слушаешь эту музыку, то в какой-то момент думаешь “А я бы сделала это вот так”. А потом оно нагребает. И ты понимаешь, что если у тебя есть четкое понимание того, как оно должно звучать, ты обязан это сделать.

Ты говоришь, что к моменту появления Braii у тебя уже были песни. В каком виде? Это были тексты? Или просто аккорды на гитаре?

Я пишу песни сразу. Обычно все начинается с какой-то мысли или фразы, за которую я цепляюсь и потом начинаю развивать. Диана Арбенина однажды сказала фразу, которая меня очень зацепила, мол, когда к вам приходит вдохновение, несмотря ни на что, просто досидите до конца. Дожмите это. Потому что иначе ты встанешь и забудешь, что ты вообще хотел сделать. И песню ты никогда не закончишь.

Для меня было очень важно, чтобы значительную роль в наших песнях отыгрывала бас-гитара. Чтобы она звучала определенным образом. И – низкая гитара. И когда я впервые взяла в руки этот Fender Jaguar, это был настоящий кайф. Все песни записаны именно на нем. Я понимаю, что я не самый профессиональный музыкант. Но у меня есть музыканты с мощным бэкграундом, вместе с которыми мы можем воплотить в жизнь любую идею.

Вы можете как-то охарактеризовать стиль музыки в котором играете? Сделать это вместо журналистов, которые потом и сами придумают как это назвать.

Есть составляющие пост-панка. Могу сказать, что это готическая, нуарная музыка. Но в ней есть и некоторые простые элементы, которые позволяют эту музыку взять и напеть.

Ты уже побывала в мире поп-музыки. Braii же нацелены явно на другую аудиторию и вряд ли достигнут масштабов, например, Monatik. Тебя не тянет на большую сцену?

Вообще не тянет. Но тут же дело не в том, какие залы ты будешь собирать. Я просто не смогу делать другую музыку. Я не выбираю стиль в соответствии с тем, какие у меня есть дальнейшие желания.

Когда вы выпустили дебютную песню, было очень много положительных комментариев. В том числе в духе “О, вот такую музыку я хочу слушать”. Часто, многие другие украинские исполнители не получают такой дозы комплиментов. Как думаешь, почему вам удалось?

Мне кажется, что эта ниша не занята.

Какая именно ниша?

Это женский вокал. На мой взгляд специфический и хорошо узнаваемый. Да, он не самый крутой с точки зрения профессионализма. Но ты четко понимаешь, что “вот это я где-то слышал”. И было много комментариев от людей, которые любят именно низкий женский вокал.

Кроме того, Леше Кривошееву удалось оставить нужную сырость, ощущение потертой кожи, ощущение будто оно сыграно на улице. Я хотела, чтобы не было вылизанности, будто мы слишком старались. Хотя на самом деле было потрачено много времени.  

В вашем первом клипе у меня создалось впечатление, что вы специально сделали его очень размытым. Там не было акцента на каком-то одном образе.

Это пленка. Я очень хотела, чтобы первое видео снимала именно Таню Муиньо. Во-первых, потому что она моя подруга. Во-вторых, потому что она изначально меня очень сильно поддерживала. Она слышала мои песни и раньше и все время спрашивала “Почему ты не можешь себя заставить и записать это?”. И она была первым человеком, которому я скинула наши первые три песни.

Насчет размытости. Обложку альбома, например, я придумала семь лет назад. Я четко знала, что если я когда-нибудь запишу альбом, его обложка будет выглядеть именно так. С клипом – то же самое.

Хорошо что сейчас нет понятия моды, трендов и всего такого. И ты можешь просто делать то, что тебе нравится. Никто не скажет, что на тебе какая-то странная одежда или обувь. Та пофиг. Этот клип – состояние. Это не образ. Я не хотела, чтобы цеплялись за то как я выгляжу.

Расскажи, что ты хотела сказать своими песнями?

City of Nothing – это пять отдельных историй из жизни. Честных, откровенных и без прикрас, расставленных в хронологическом порядке. Это истории о чувствах, близости, потерях, страхах и бесстрашии, глупости и своей правде. Квинтэссенция пройденного за последние 7 лет. Такие истории складываются из желания ощутить все на себе, идти туда где страшно, но жутко интересно, и для меня моя музыка- это возможность рассказать об этом, разделить пережитое.

За то время, которое ты проработала в Истоке и общалась с молодыми группами, у тебя скопилось какое-то количество критических замечаний, которые применимы к большинству?

Конечно. Есть две составляющие – музыкальная и менеджмент.

Музыкальная. Когда группа приходит, ее участники часто не знают чего хотят. Они поиграли на репетициях, включили максимум дисторшна, им все офигенно звучит, их качает. Но приходя в студию, хочется спросить “А где форма? Где куплет и припев? Как это напеть? Что с этим делать?”. Я бы очень хотела, как руководитель студии, чтобы понятие “саунд-продюсирование” вошло в голову музыкантов. Мы понимаем, почему альбомы становятся популярными. Потому что они звучат уникально и потому что был человек, который привел все песни к одной концепции, заставил каждую песню работать и работать по-своему.

Не так страшно когда группы не ровно играют. Все можно поправить. Но когда группа изначально не понимает в чем их уникальность, чем она может выделиться в общем информационном пространстве – это самая большая проблема.

Мы решили эту проблему, потому что у меня изначально было видение того, как оно должно быть. И мне повезло найти поддержку и в группе, и у саунд-продюсера. Я сознательно хотела потертости и сырости и даже когда Леша говорил “ну давай вот тут почистим”, я настаивала и говорила “нет”.

Менеджмент. Группы часто отчаянно фокусируются на записи альбома. Они этим живут, собирают последние деньги. И записывают. А вот что делать с этим альбомом дальше – никто не знает. У них нет понимания, что вам будет нужен пиарщик, менеджер. Нужно будет пройти определенные ступени, чтобы вас хоть кто-то услышал.

Об этом нужно думать заранее. Потому что потом музыканты оказываются очень опустошены и разочарованы. Они вкладывают много денег и сил и им кажется что вот сейчас они сделали максимум. А выхлопа никакого нет.

Тебе какой тип менеджмента ближе, когда менеджер берет на себя всю ответственность или когда ты все равно контролируешь большинство процессов?

Мне бы очень хотелось ничего не контролировать, но я так не могу. Я все равно стараюсь везде за всем проследить. Хотя, наверное, было бы классно просто просыпаться и делать музыку.

Ты семь лет не выходила на сцену. Страшно было опять выступать?

Конечно! Но так или иначе у меня есть опыт, когда ты играешь не под фонограмму, а живьем. Еще когда я был бандуристкой и должна была и играть, и петь одновременно. Здесь та же самая история. Я впервые стояла с гитарой на сцене. Я в шоке была! Я вообще не понимала, что происходит. Я не чувствовала себя свободной. У ребят в этом намного больше опыта. Мне пока приходится очень сильно трудиться, чтобы все это хорошо звучало. Я делаю усилие над собой.

Мое любимое состояние – когда я сочиняю песню. Правда я часто нетрезвая это делаю. Но мне очень нравится, когда находишь в себе смелость что-то написать.